Джеймс тяжело сглотнул. Целую минуту он ничего не говорил и только смотрел вокруг своим загадочным взглядом. Потом пробормотал так тихо, что мне пришлось напрячься, чтобы разобрать слова:

– Я сам себя не всегда понимаю, Руби Белл.

Я открыла рот, чтобы ответить что-нибудь, но быстро его закрыла. У меня было такое чувство, что он впервые честен со мной, и я не хочу это разрушить, отклонив извинение. И я промолчала. Мы так долго молчали, что с кем-нибудь другим это уже стало бы тягостно, но с Джеймсом – мне кажется, мы могли бы часами молча смотреть друг на друга, пытаясь наладить связь.

– Зачем ты на самом деле пришел? – спросила я наконец.

– То, что ты сказала сегодня… – Он помедлил. – А что, если я не хочу возвращаться к тому, как было раньше?

Я беззвучно рассмеялась.

– Ты прогнал меня. А перед этим опозорил перед родителями. Сделал вид, что я недостаточно хороша, чтобы познакомиться с ними.

Он отрицательно помотал головой:

– Я не это имел в виду.

Я увидела, как он едва заметно покачивается на ступнях, переступая с носка на пятку. Казалось, он нервничает.

– Все было хорошо. Пока… не появились родители. – Он откашлялся. – Мне будет очень жаль, если мы теперь вдруг сделаем вид, будто не знаем друг друга. Ты больше не невидимка. И я не хочу изображать, что не замечаю тебя. Честно…

Хотя горький привкус субботы все еще давал о себе знать, от слов Джеймса во мне собиралось какое-то беспокойное волнение.

– Я не понимаю, чего ты сейчас ждешь, Джеймс, – тихо сказала я.

– Я ничего не жду. Я только не хотел бы, чтобы все было как раньше. Разве мы не могли бы теперь просто… продолжить общение?

Я молча смотрела на него.

Он это не всерьез, пронеслось в голове. Он не может говорить это всерьез – даже если в минувшую субботу мы провели вместе несколько приятных часов. Из-за меня Джеймса отстранили от игры в лакросс, кроме того, я знаю одну большую тайну и тем самым представляю собой опасность для него и его семьи. Скорее всего он просто не хочет упускать врага из виду.

– Если это опять одна из твоих уловок… – скептически начала я, но Джеймс перебил.

– Нет, – сказал он и поднялся на верхнюю ступеньку крыльца.

Мне нельзя было придавать значение словам, я это знала точно. Я не могла их правильно оценить – сомневаюсь, что вообще кто-нибудь мог. И все-таки в этот момент что-то было в его взгляде, что-то честное и раскаивающееся, от чего у меня на мгновение замерло дыхание.

Как это случилось, что нам понадобился всего лишь месяц, чтобы дойти до этой точки – от незнакомства, попытки подкупа и ненависти?

Внезапно за спиной открылась дверь.

– Руби? Все в порядке?

Я оцепенела. Передо мной стоял Джеймс Бофорт с платьем стопятидесятилетней давности, перекинутым через руку, и взглядом, от которого у меня подкашивались колени. А за спиной была сестра, с которой мы пару минут назад возились с папиным вареньем. Два моих мира столкнулись, и меня бросало то в жар, то в холод. Я не знала, как реагировать, и просто кивнула Эмбер с вымученной улыбкой и попыталась дать ей понять без слов, чтобы она исчезла. Она с любопытством и недоверием перевела взгляд на Джеймса и исчезла за дверью, прикрыв ее за собой.

Только после этого я снова смогла повернуться к нему. Мне потребовалось сделать два вдоха, чтобы сосредоточиться. Потом я вспомнила, что так и не ответила ему.

– Я не знаю, – честно созналась я.

Джеймс медленно кивнул.

– Ладно. Вообще-то я пришел, только чтобы извиниться за субботу.

– Только за субботу?

Тут он нахально улыбнулся:

– Ну, я уж точно не буду извиняться за то, что устроил стриптиз.

Не знаю, могу ли я принять его извинение, если он говорит мне такое.

Не знаю, всерьез ли он это или просто хотел сгладить конфликт, чтобы я никому не рассказала про Лидию. Все-таки моя жизнь была бы намного легче, если бы мне не пришлось постоянно из-за него волноваться. Или, может, даже время от времени говорить с ним о школьных делах. В субботу я заметила, что он не только находчивый и остроумный, но и интеллигентный. С Джеймсом очень приятно беседовать. И кроме того, имелось еще что-то, вызвавшее во мне волнение и любопытство.

Я знаю, что это неразумно и что я не должна приближаться к нему ни на сантиметр. Но чем дольше я об этом думала, тем больше замечала, что вообще-то тоже не хочу возвращаться к тому, что было до знакомства с ним.

Я уверенно посмотрела ему в глаза, чтобы он понял, насколько это серьезно, и сказала:

– Второй раз я этого не потерплю.

– Понял, – тихо ответил он и наконец подал мне платье в чехле.

В этот момент начался дождь. Не сильный, но все-таки, я испугалась за платье, хотя оно и было убрано в чехол. Я быстро забрала его у Джеймса и отнесла в гардероб в прихожей.

Когда я вернулась, на волосах у Джеймса скопилось много капель дождя, и они начали стекать вниз по лицу. Он вытер щеки ладонями, потом провел рукой по волосам, не сводя с меня глаз. Воспитание подсказывало мне, что я должна пригласить Джеймса в дом, пока он совсем не промок, но я просто не могла этого сделать. Это было бы неправильно. Я не могла познакомить его с родителями и сестрой. Возможно, я никогда не смогу это сделать.

– Я принимаю твое извинение, – сказала я наконец.

Глаза у него засияли. Я впервые видела на его лице такое выражение.

И мы стояли под дождем, он – на крыльце дома, а я – в дверях, не готовая пригласить его внутрь.

Но это было только начало.

Смотреть игру в лакросс, не имея возможности в нее играть, – просто мучение.

Команда заряжена жгучим адреналином, выходя из раздевалки, каждый по очереди бодро хлопал меня по плечу, а я стоял как зритель на краю игрового поля между трибунами. Я позволял себя жалеть, но в тот момент я просто жалел обо всем, а в первую очередь о решении вмешаться в вечеринку «Снова в школу».

Хуже всего то, что Роджер Кри, один из новичков, занял мою позицию и бил так хорошо, что может составить мне конкуренцию. Будь он плох, место в команде оставалось бы за мной, а теперь что? Откуда мне знать, захочет ли тренер принять меня обратно в команду, когда закончится срок наказания? Тем более что Роджер в последнее время уже, кажется, сыгрался с Сирилом и другими парнями.

Когда он появился и протянул мне ободрительный кулак, я поневоле ответил тем же и сел на скамейку запасных у края поля. Сцепив пальцы, я наблюдал, как на поле выбегает команда противников и выстраивается в шеренгу напротив моих ребят. Команда хорошая, я знаю многих игроков по прошлому сезону.